От отца

Юджиния вернулась домой в начале пятого, резкая и раздраженная. Она схватила колокольчик, вызвала к себе мисс Флинт, исполнявшую обязанности домоправительницы, и строго спросила, почему в зале до сих пор не расставлены свечи, кто из прислуги сегодня так плохо натер полы и почему не украшены аллеи. Также она распорядилась подать чай. «Нет, все-таки воспитание играет огромную роль! Кто бы мог подумать, прождала эту наглую особу три четверти часа! И это достаточное основание полагать, что она просто хочет меня шантажировать, а моему отцу не в чем себя упрекнуть! Пусть только попробует еще раз мне написать! Надеюсь, сегодня Майкл не забудет про гостей и явится вовремя!»

Ночью, после того как довольные и расслабленные, расплатившись с жертвами общественного темперамента – милыми, но погибшими созданиями, – клиенты разошлись по законным супругам, а труженицы сердца, поужинав рыбой и картошкой и запив это порядочным количеством эля, посплетничали о том, какую фигуру сегодня заказывал дикий Барни и сколько ударов девятихвосткой потребовал кавалер ордена Глупцов (так они называли между собой Майкла), Молли спросила про дело. Кэтрин, повертев в руках полупустую бутылку из-под имбирного эля, со смехом сказала: «О, наша образцовая мать семейства не пришла, я прождала ее целый час». И удивилась, как легко она впервые соврала Молли.