Время, бесстрашный художник…
- Еще не осень – так, едва-едва.
- Ни опыта еще, ни мастерства.
- Она еще разучивает гаммы.
- Не вставлены еще вторые рамы,
- и тополя бульвара за окном
- еще монументальны, как скульптура.
- Еще упруга их мускулатура,
- но день-другой –
- и все пойдет на спад,
- проявится осенняя натура,
- и, предваряя близкий листопад,
- листва зашелестит, как партитура,
- и дождь забарабанит невпопад
- по клавишам,
- и вся клавиатура
- пойдет плясать под музыку дождя.
- Но стихнет,
- и немного погодя,
- наклонностей опасных не скрывая,
- бегом-бегом
- по линии трамвая
- помчится лист опавший,
- отрывая
- тройное сальто,
- словно акробат.
- И надпись «Осторожно, листопад!»,
- неясную тревогу вызывая,
- раскачиваться будет,
- как набат,
- внезапно загудевший на пожаре.
- И тут мы впрямь увидим на бульваре
- столбы огня.
- Там будут листья жечь.
- А листья будут падать,
- будут падать,
- и ровный звук,
- таящийся в листве,
- напомнит о прямом своем родстве
- с известною шопеновской сонатой.
- И тем не мене,
- листья будут жечь.
- Но дождик уже реже будет течь,
- и листья будут медленней кружиться,
- пока бульвар и вовсе обнажится,
- и мы за ним увидим в глубине
- фонарь
- у театрального подъезда
- на противоположной стороне,
- и белый лист афиши на стене,
- и профиль музыканта на афише.
- И мы особо выделим слова,
- где речь идет о нынешнем концерте
- фортепианной музыки,
- и в центре
- стоит – «ШОПЕН, СОНАТА № 2».
- И словно бы сквозь сон,
- едва-едва
- коснутся нас начальные аккорды
- шопеновского траурного марша
- и станут отдаляться,
- повторяясь
- вдали,
- как позывные декабря.
- И матовая лампа фонаря
- затеплится свечением несмелым
- и высветит афишу на стене.
- Но тут уже повалит белым-белым,
- повалит густо-густо
- белым-белым,
- но это уже – в полной тишине.