Время, бесстрашный художник…
- Темный свод языческого храма.
- Склад и неусыпная охрана.
- Цепь, ее несобранные звенья.
- Зрительная память, память зренья…
- Тайный склад и строгая охрана.
- Полотно широкого экрана.
- Магниевых молний озаренья.
- Зрительная память, память зренья…
- Но – и полотно киноэкрана
- и – незаживающая рана,
- и – неутихающая мука
- повторенья пройденного круга.
- О, необъяснимое стремленье
- на мгновенье выхватить из мрака
- берег, одинокое строенье,
- женский профиль, поле, край оврага,
- санки, елку, нитку канители,
- абажур за шторкою метели,
- стеклышко цветное на веранде,
- яблоко зеленое на ветке…
- Память зренья, своеволье, прихоть,
- словно в пропасть без оглядки прыгать,
- без конца проваливаться, падать
- в память зренья, в зрительную память,
- и копать под черными пластами,
- в памяти просеивать, как в сите,
- слыша, как под черными крестами –
- откопайте! – просят – воскресите!..
- Я копаю, день и ночь копаю,
- осторожно почву разгребаю,
- на лопату опершись, курю,
- – Бедный Йорик! – тихо говорю.
«Сколько нужных слов я не сказал…»
- Сколько нужных слов я не сказал,
- сколько их,
- ненужных,
- обронил.
- Сколько я стихов не написал.
- Сколько их до срока схоронил.
- Посреди некошеной травы,
- в чаще лебеды и лопухов,
- шапку сняв с повинной головы,
- прохожу по кладбищу стихов.
- Ни крестов, ни траурных знамен
- в этом месте темном и глухом.
- Звездочки стоят вместо имен
- по три,
- по три,
- по три над стихом.
- Голова повинная, молчу.
- Вглядываюсь в даль из-под руки.
- Ставлю запоздалую свечу
- возле недописанной строки.
- Тихий свет над черною травой.
- Полночь неподвижна и тиха.
- Кланяюсь повинной головой
- праху Неизвестного стиха.