Идеалы осыпаются на глазах

Тряхнул. Оглядел.

– Не трожь, свинья!

И безошибочно запустил руку в нужный карман.

А она ведь даже не замаскировала сигареты, даже поглубже не убрала. Идиотка.

Лицо горело, Софка чувствовала, как полыхают щёки. Руки тряслись хуже прежнего – от стыда и от ярости: как он вообще смеет к её вещам прикасаться!

– София, – тихо произнёс Дуболом. – Первый раз? Или…

– Да тебе! Какое! Дело! – закричала она, вырывая рюкзак.

Дуболом не выпускал лямки; Софка тянула с отчаянием бурлака. Когда поняла, что бессмысленно – отцепилась и вне себя бросилась на Дуболома с кулаками. Внутри бесновалось: дотянуться! ударить! причинить боль! Такую же, как он каждый день причинял ей. Такую же – и ещё хуже.

– Всё из-за тебя! Всё из-за тебя! Урод! Мама – идиотка, что связалась с тобой. А я – не идиотка! Отпусти! Пусти!

Она прыгнула на него, пытаясь вцепиться в ненавистную эту рожу, расцарапать, вышвырнуть вон из их жизни, но Дуболом оказался проворней: резко отступил, и Софка врезалась кулаками в стену.

Больно. Кулаки онемели. В голове отдаётся глухо, медленно, будто и головой тоже стукнулась.