Нюрнберг

Зал был полон и внимал каждому слову. На лицах собравшихся отражались внимание и острое напряжение.

Зато подсудимые сидели вальяжно и шепотом переговаривались между собой, словно происходящее в зале суда их не касается вовсе.

Геринг укутал ноги в серое солдатское одеяло, уткнул лицо в ладонь и, кажется, размышлял о своем. Кривая насмешливая улыбка подрагивала на его губах.

Тем временем Джексон продолжал:

– Мы представим вам неопровержимые доказательства невероятных событий. В списке преступлений будет все, что могло быть задумано патологической гордостью, жестокостью и жаждой власти…

Волгин сидел на галерке и слушал речь Джексона, при этом рассматривал подсудимых. Он поражался их самоуверенности.

«Должен же быть в человеке стыд, – думал Волгин, – должен же быть стыд за содеянное? Неужели они не понимают, что совершили? Неужели не осознают, что на их совести гибель и бесчисленные страдания миллионов людей? А если понимают, то почему улыбаются друг другу, словно собрались здесь, в нюрнбергском Дворце правосудия, на легкую и приятную вечеринку?..»