Гадкая, сладкая и любимая

Корделия засопела и начала ворочаться. Тихонько всхлипнув и пробормотав что-то невнятное, она перевернулась на спину и забавно надула губы.

Ее черно-голубые волосы с серебристыми прядями, похожими на туман и паутину, рассыпались по его руке, а метка кулинарной ведьмы – язычки пламени – мерцала, украшенная крошечными блестками.

Хэвейд провел пальцем по отметине – на коже остался блестящий розовато-желтый цвет косметики. Он потрогал ее волосы, а потом, осмелев, собрал пряди вместе и потер их между пальцев. Они были все еще влажными и прохладными, но гладкими и невозможно приятными на ощупь.

Хэвейд знал, что черные ведьмы презирали бытовых. В его клане вообще предпочитали не иметь дело с колдовством, поэтому все делали слуги. Но сейчас он понимал семьи, которые шли на все, чтобы завладеть бытовой колдуньей.

Ему тоже срочно нужна была ведьма. Только совсем не для того, чтобы помогала с хозяйством. И, конечно, не для того, чтобы лечить его. Просто он, как ребенок, одержимый жгучим диким желанием завладеть вожделенной игрушкой, испытывал потребность получить свою игрушку. Далеко не детскую.