Прорвёмся, опера! 2

– А, вы, опера, всё о своём, – произнесла Ирина нарочито строгим голосом и сделала вид, что нахмурилась.

Щёлк! Это раздалось из подъезда.

– Э, ты чё! – возмутился ППСник, которого я не видел. – Съёмка запрещена!

– Я журналист! – послышался чей-то голос. – Имею право.

– И когда успели? – удивился я. – Кто им сказал?

– А вам что, Павел? – Ирина пожала плечами. – Напишут о вас хвалебную статью в газете. Спасли девушку.

– Да вот не факт. Если это газета Кросса, могут поменять риторику в любой момент. Напишут, не что милиционер спас девушку, а злобный мент открыл огонь, едва не убив невиновных.

– Есть же показания, – удивилась следачка.

– А кому до этого дело?

Рудаков давно развёлся, поэтому жил один, и один спал на огромной двуспальной кровати. Ирина уселась на пуфик у зеркала, на котором раньше точно восседала жена Рудакова, и к ней тут же пришла кошка поластиться. Я же уселся на кровать, слишком жёсткую, и окинул комнату внимательным взглядом. Ещё не всё здесь осмотрели, наверняка у Рудакова могут быть какие-то нычки.