Извращенная гордость

Симеон кивнул.

Фабиано с любопытством посмотрел на меня. Я снова откинулся на сиденье, разглядывая свернувшуюся калачиком женщину. Светлые локоны были надежно зафиксированы, но одна своенравная прядь все же выбилась из копны и, завиваясь, легла Серафине на висок. Я намотал прядь на палец. Я хотел поскорее узнать, смогу ли укротить эту женщину.

Я принес обмякшую Серафину в номер мотеля и положил на одну из кроватей. Я убрал застрявшую в ее прическе веточку и вынул все шпильки – локоны свободно легли на подушку. Я выпрямился.

– Кавалларо захочет возмездия, – вздохнул Фабиано.

– Они не нападут до тех пор, пока девчонка у нас. Она в опасности, и он знает, что ему не вытащить ее живой из Лас-Вегаса.

Фабиано кивнул и посмотрел на Серафину, безвольно лежавшую на постели; голова ее склонилась набок, обнажив длинную элегантную шею. Мой взгляд упал на нежное кружево, прикрывавшее две округлости ее груди. Платье с высоким воротом, современное и элегантное, ни намека на вульгарность и излишнюю сексуальность племянницы Данте. И все же она могла бы поставить многих мужчин на колени. Твою же мать, Серафина выглядела как ангел: светлые волосы, бледная кожа и белое платье, что лишь подчеркивало ее красоту. Воплощение невинности и чистоты. Я едва сдержал усмешку.