Извращенная гордость

Мы с Фабиано подошли к столу и, положив телефон на столешницу, включили громкую связь.

Только мы закончили разговор, как Серафина застонала. Мы обернулись к ней. Она вздрогнула и проснулась, не понимая, где именно находится. Она медленно поморгала, глядя на стены и потолок. Движения ее были вялыми и медлительными, дыхание участилось. Она приподняла голову и оглядела свое тело – провела руками по ребрам и приложила ладони к животу, словно опасалась, что мы трахнули ее, пока она была в отключке. В принципе, мы могли бы это сделать. Но не стали – Серафина могла на нас обидеться.

– Если продолжишь себя лапать, я за свои действия не отвечаю.

Она посмотрела на нас и оцепенела.

– Мы тебя не трогали, пока ты была без сознания, – заверил ее Фабиано.

Она смотрела то на него, то на меня и, судя по всему, не слишком верила его заверениям.

– Ты бы поняла, если бы я или Фабиано тебя трахнули, поверь мне, Серафина.

Она сжала губы и в ее глазах отразились страх и отвращение. Она заерзала на постели, словно пыталась встать, но тело ее не слушалось. Потом она закрыла глаза; ее грудь высоко вздымалась, а пальцы, лежавшие на покрывале, подрагивали.