Жди меня, и я вернусь

Памяти Амундсена

• Весь дом пенькой проконопачен прочно,
• Как корабельное сухое дно,
• И в кабинете – круглое нарочно —
• На океан прорублено окно.

• Тут все кругом привычное, морское,
• Такое, чтобы, вставши на причал,
• Свой переход к свирепому покою
• Хозяин дома реже замечал.

• Он стар. Под старость странствия опасны,
• Король ему назначил пенсион,
• И с королем на этот раз согласны
• Его шофер, кухарка, почтальон.

• Следят, чтоб ночью угли не потухли,
• И сплетничают разным докторам,
• И по утрам подогревают туфли,
• И пива не дают по вечерам.

• Все подвиги его давно известны,
• К бессмертной славе он приговорен,
• И ни одной душе не интересно,
• Что этой славой недоволен он.

• Она не стоит одного ночлега
• Под спальным шерстью пахнущим мешком,
• Одной щепотки тающего снега,
• Одной затяжки крепким табаком.

• Ночь напролет камин ревет в столовой,
• И, кочергой помешивая в нем,
• Хозяин, как орел белоголовый,
• Нахохлившись, сидит перед огнем.

• По радио всю ночь бюро погоды
• Предупреждает, что кругом шторма, —
• Пускай в портах швартуют пароходы
• И запирают накрепко дома.

• В разрядах молний слышимость все глуше,
• И вдруг из тыщеверстной темноты
• Предсмертный крик: «Спасите наши души!»
• И градусы примерной широты.

• В шкафу висят забытые одежды —
• Комбинезоны, спальные метки…
• Он никогда бы не подумал прежде,
• Что могут так заржаветь все крючки…

• Как трудно их застегивать с отвычки!
• Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.
• В резиновый карман – табак и спички,
• Револьвер – в задний, компас – в боковой.

• Уже с огнем забегали по дому,
• Но, заревев и прыгнув из ворот,
• Машина по пути к аэродрому
• Давно ушла за первый поворот.

• В лесу дубы под молнией, как свечи,
• Над головой сгибаются, треща,
• И дождь, ломаясь на лету о плечи,
• Стекает в черный капюшон плаща.
• . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
• Под осень, накануне ледостава,
• Рыбачий бот, уйдя на промысла,
• Найдет кусок его бессмертной славы —
• Обломок обгоревшего крыла.

1939