Последний Иерусалимский дневник
- В будничной рабочей суматохе,
- в сумерках житейского колодца
- многие черты своей эпохи
- людям уловить не удаётся.
«Я сильно временем иссушен…»
- Я сильно временем иссушен,
- а также в силу безысходности
- я стал почти что равнодушен
- к любой текущей в мире подлости.
«С возрастом пишу гораздо тише я…»
- С возрастом пишу гораздо тише я,
- старческую сдержанность ценя,
- кто читал мои четверостишия,
- очень огорчится за меня.
«Творцом означена тенденция…»
- Творцом означена тенденция,
- и вышло гнусное явление:
- угасла начисто потенция,
- но подло тлеет вожделение.
«Готов идти я на пари…»
- Готов идти я на пари,
- что знаю древних знаний сливки:
- душа находится внутри,
- а к ночи требует поливки.
«Я говорю прозрачно и открыто…»
- Я говорю прозрачно и открыто,
- мне чужды дипломатии изыски:
- боюсь я коллективного корыта,
- давно питаюсь я из личной миски.
«Благодаря, наверно, генам чистым…»
- Благодаря, наверно, генам чистым —
- а гены служат качеству порукой —
- я не был никогда пропагандистом,
- горланом, агитатором и сукой.
«Несла убийства и контузии…»
- Несла убийства и контузии
- та оборвавшаяся нить
- эпидемической иллюзии,
- что можно мир наш изменить.